В мире, перегруженном информацией, ясность – это сила. Почти каждый может внести вклад в дискуссию о будущем человечества, но мало кто четко представляет себе, каким оно должно быть. Порой мы даже не замечаем, что эта полемика ведется, и не понимаем, в чем сущность ее ключевых вопросов. Большинству из нас не до того – ведь у нас есть более насущные дела: мы должны ходить на работу, воспитывать детей, заботиться о пожилых родителях. К сожалению, история никому не делает скидок. Даже если будущее человечества будет решено без вашего участия, потому что вы были заняты тем, чтобы прокормить и одеть своих детей, то последствий вам (и вашим детям) все равно не избежать. Да, это несправедливо. А кто сказал, что история справедлива?..
Ранее я опубликовал: Sapiens. Краткая история человечества, Юваль Харари. Homo Deus. Краткая история будущего.
Юваль Харари. 21 урок для XXI века. – М.: Синдбад, 2019. – 416 с.
Скачать краткое содержание в формате Word или pdf (конспект составляет около 6% от объема книги)
Купить цифровую книгу в ЛитРес, бумажную книгу в Ozon или Лабиринте
Часть I. Технологический вызов
Глава 1. Крушение иллюзий
Люди мыслят не фактами, цифрами или уравнениями, а историями. В XX веке мировые элиты в Берлине, Москве, Нью Йорке и Лондоне предложили три грандиозные концепции, призванные объяснить прошлое и предсказать будущее всего мира. Это фашистская, коммунистическая и либеральная концепции.
Конфликт этих трех идеологий достиг пика во время Второй мировой войны, в результате которой фашистский проект потерпел крах. После краха коммунистической идеи главным стал либеральный сценарий.
Однако после мирового финансового кризиса 2008 года жители разных стран испытали разочарование в либеральной идеологии. В моду снова вошли стены и барьеры. Авторитарные лидеры в таких странах, как Венгрия и Турция, экспериментируют с новыми типами нелиберальных демократий и откровенных диктатур. Сегодня лишь немногие решатся с уверенностью заявить, что Коммунистическая партия Китая прозябает на обочине истории.
В 2016 году, отмеченном голосованием по Брекзиту и избранием президентом США Дональда Трампа, волна разочарования достигла столпов либерализма – стран Западной Европы и Северной Америки.
В 1938 году человечество могло выбирать из трех глобальных проектов; в 1968 м – из двух; в 1998 м казалось, что восторжествовал один из них, и вот к 2018-му мы остались ни с чем. Подобно советской элите конца 1980 х, либералы не понимают, почему история отклонилась от предначертанного курса, и у них нет альтернативной теории для объяснения реальности.
Ощущение растерянности и надвигающейся катастрофы усугубляется растущими темпами технологического прогресса. Либеральная политическая система сформировалась в индустриальную эпоху, чтобы управлять миром паровых машин, нефтеперегонных заводов и телевизоров. Ей трудно приспособиться к непрерывным революционным изменениям, связанным с развитием биотехнологий и информационных технологий.
Дональд Трамп пугал избирателей, что на их рабочие места покушаются мексиканцы и китайцы, а потому необходимо построить стену на границе с Мексикой . Однако он ни слова не сказал о том, что американцев могут лишить работы алгоритмы, и не предложил установить межсетевой защитный экран на границе с Калифорнией.
Либеральная история – это история обычных людей. Почему она должна оставаться актуальной для мира киборгов и сетевых алгоритмов? Возможно, в XXI веке популистские революции будут направлены не против экономической элиты, эксплуатирующей людей, а против экономической элиты, которая в них больше не нуждается . Скорее всего, эта битва будет проиграна. Противостоять ненужности намного труднее, чем бороться против эксплуатации.
Либеральная идеология не впервые сталкивается с кризисом доверия. Первая эра глобализации и либерализации закончилась кровавой бойней Первой мировой войны. Но либерализм пережил убийство Франца Фердинанда и возродился. Затем пришло время Гитлера. Когда эта угроза миновала, наступила эпоха Че Гевары; в 1950–1970 е годы снова казалось, что либерализм доживает последние дни и что будущее принадлежит коммунизму. Но в итоге крах потерпел коммунизм. Либеральная концепция оказалась намного более гибкой и динамичной, чем любая из альтернатив. Она победила империализм, фашизм и коммунизм, впитав их лучшие идеи и практики.
Большинство голосовавших за Трампа или за Брекзит не отвергают полностью либеральные ценности; они утратили веру в те из них, которые связаны с глобализацией. Популистские и националистические движения в разных странах мира объединяет общая черта: они не отвергают либерализм полностью. Трамп, поддерживая свободный рынок и приватизацию, полагает, что можно иметь и то и другое, отказавшись от многостороннего сотрудничества и свободы торговли. Китай целиком и полностью за свободу торговли, но к свободным выборам относится с гораздо меньшим энтузиазмом. Британские сторонники Брекзита весьма благосклонны к демократии, но негативно воспринимают идею многостороннего сотрудничества и считают, что международные организации наделены слишком большими полномочиями. Виктор Орбан, принимая свободные выборы, может отказаться от таких ценностей, как права меньшинств, плюрализм мнений и индивидуализм.
Какова альтернатива либеральному проекту? Один из вариантов – полный отказ от каких бы то ни было глобальных идеологий и поиск спасения в локальных националистических или религиозных мифах. Особенно сильны эти фантазии на Ближнем Востоке, где исламисты стремятся скопировать систему, созданную пророком Мухаммедом в Медине 1400 лет назад.
Несмотря на многочисленные недостатки либеральной системы, у нее гораздо больше заслуг, чем у любой другой. Но у либерализма нет четких ответов на главные вызовы, с которыми мы сталкиваемся сегодня, – такие как экологический коллапс и технологическая революция. Либерализм традиционно опирался на экономический рост, который чудесным образом разрешал сложные социальные и политические конфликты.
Либерализм примирил пролетариат с буржуазией, верующих с атеистами, коренных жителей с иммигрантами, европейцев с азиатами, пообещав каждому по большому куску пирога. При постоянно растущем пироге это было возможно. Однако экономический рост не спасет мировую экосистему: напротив, именно он стал причиной экологического кризиса. Также экономический рост не справится с технологической революцией – ведь она предполагает непрерывное появление новых прорывных технологий.
Сумеет ли либерализм обновиться, как было после предыдущих кризисов? Или пришло время окончательно порвать с прошлым и создать абсолютно новый проект?
Глава 2. Работа
Некоторые убеждены, что через каких-нибудь 10–20 лет миллиарды людей станут ненужными для экономики. Другие утверждают, что автоматизация и в долгосрочной перспективе будет создавать новые профессии и обеспечит рост благосостояния для всех.
Опасения, что автоматизация вызовет массовую безработицу, известны с XIX века, но еще ни разу не сбылись. Однако есть все основания полагать, что времена изменились и что машинное обучение в корне изменит правила игры. Люди обладают двумя видами способностей: физическими и когнитивными. В прошлом машины конкурировали с человеком, как правило, в грубой физической силе, тогда как в интеллектуальной сфере за людьми сохранялось огромное преимущество. Однако сегодня искусственный интеллект начинает превосходить людей во все большем числе таких навыков, включая распознавание человеческих эмоций.
В последние десятилетия исследования в области нейробиологии и поведенческой экономики позволили ученым «взломать» человеческое мышление и гораздо лучше понять, как действует механизм принятия решений. Те знания, которые сегодня исследователи мозга получают о миндалевидном теле или мозжечке, к 2050 году позволят компьютерам превзойти психиатров и телохранителей.
Искусственный интеллект обладает уникальными способностями, отсутствующими у человека – это возможность подключения и взаимодействия, а также обновляемость. Скорее всего, отдельных людей заменят интегрированные сети.
Глава 3. Свобода
Тысячелетиями люди верили, что источник власти – божественные законы. Только в последние несколько веков источник власти переместился от богов, обитающих на небесах, к людям из плоти и крови. Вскоре мы снова можем стать свидетелями передачи власти – но уже от людей к алгоритмам. Точно так же, как легитимацией божественной власти служила религиозная мифология, а власти людей – либеральная концепция, грядущая технологическая революция утвердит власть алгоритмов Big Data, подорвав саму идею индивидуальной свободы.
Научные исследования функционирования нашего мозга и тела указывают на то, что чувства представляют собой биохимические механизмы, которые используют все млекопитающие и птицы для быстрого вычисления шансов на выживание и продолжение рода. Чувства основаны не на интуиции, вдохновении или свободе – в их основе лежат вычисления. Мы не ощущаем, как миллионы нейронов мозга просчитывают вероятности выживания и продолжения рода, и поэтому ошибочно полагаем, что боязнь змей, выбор полового партнера или отношение к Евросоюзу определяются некой таинственной «свободой воли».
Когда биотехнологическая революция сольется с революцией в ИТ, появятся алгоритмы Big Data, способные следить за нашими чувствами и понимать их гораздо лучше, чем мы. И тогда власть перейдет от людей к компьютерам. Иллюзия свободы воли, скорее всего, развеется.
Алгоритмы могут захватить власть поскольку мы на личном опыте научимся доверять им все больше и больше дел, постепенно утрачивая способность самостоятельно принимать решения. Задумайтесь: всего за два десятка лет миллиарды людей научились доверять алгоритму Google решение одной из самых важных задач: поиска достоверной информации. Сегодня «правдой» считается то, что попадает в верхние строки поисковой выдачи Google. Мы доверяем Netfix выбирать для нас фильмы и спрашиваем у Google Maps, куда поворачивать. Но как только мы начнем полагаться на искусственный интеллект в выборе образования, места работы и супруга, человеческая жизнь перестанет быть драмой принятия решений. Демократические выборы и свободный рынок потеряют смысл – а с ними и большинство религий и произведений искусства.
В конце XX века демократии, как правило, демонстрировали больше успехов, чем диктатуры, поскольку лучше справлялись с обработкой данных. Демократия распределяет возможности обработки информации и принятия решений среди многих людей и институтов, тогда как при диктатуре информация и власть концентрируются в одной точке.
В условиях технологий XX века чрезмерная концентрация информации и власти в одних руках оказывалась неэффективной. Никто не в состоянии в одиночку достаточно быстро проанализировать данные и принять правильное решение. Это одна из причин, по которым Советский Союз принимал менее удачные решения, чем США, а советская экономика отставала от американской. Но искусственный интеллект вскоре может заставить маятник качнуться в другую сторону. Искусственный интеллект позволяет централизованно обрабатывать огромные массивы информации. С ним централизованные системы действуют гораздо эффективнее распределенных, потому что машинное обучение работает тем лучше, чем больше данных анализирует.
Как только алгоритмы изучат нас достаточно хорошо, авторитарные правительства получат над гражданами абсолютный контроль, какого не знала даже нацистская Германия. Демократия в ее нынешней форме не переживет слияния ИТ и биотехнологий.
Научная фантастика обычно путает интеллект с сознанием и предполагает, что для того, чтобы сравняться с человеческим интеллектом или превзойти его, компьютеры должны обладать сознанием. Нам следует рассмотреть три возможных варианта:
- Сознание каким-то образом связано с органической биохимией, и в неорганических системах появление сознания невозможно.
- Сознание не связано с органической биохимией, но связано с интеллектом, так что у компьютеров не только может, но и должно появиться сознание, как только они перешагнут определенный порог развития интеллекта.
- Не существует никаких значимых связей между сознанием и органической биохимией, а также сознанием и высоким интеллектом. Поэтому компьютеры могут обладать сознанием – но не обязательно. Они могут иметь сверхвысокий интеллект, но прекрасно обходиться без сознания.
При нынешнем уровне знаний о человеке мы не исключаем ни один из этих вариантов.
Часть II. Политический вызов
Глава 6. Цивилизация
Точно так же, как в дикой природе виды борются за выживание в соответствии с беспощадными законами естественного отбора, на протяжении всей человеческой истории разные цивилизации постоянно сталкивались друг с другом, и в результате выживали только самые сильные из них. Те, кто забывает об этом печальном факте, будь то либеральные политики или витающие в облаках инженеры, подвергают себя серьезной опасности .
Сторонники тезиса о столкновении цивилизаций утверждают, что любые попытки примирить «Запад» с «исламским миром» обречены на неудачу. Этот тезис ложен. Да, исламский фундаментализм действительно очень опасен, но «цивилизация», которой он бросил вызов, – не западный, а глобальный феномен. Ведь не зря же в борьбе против «Исламского государства» объединились США и Иран.
Что еще важнее, ошибочна сама аналогия между историей и биологией, лежащая в основе тезиса о «столкновении цивилизаций». Виды животных обладают объективными признаками, сохраняющимися на протяжении тысяч и тысяч поколений. Группы людей могут принадлежать к разным социальным системам, однако такие системы не являются генетически обусловленными и редко существуют дольше нескольких столетий.
Группы людей характеризуются в большей степени изменениями, которые в них происходят, чем продолжительностью своего существования. Тем не менее они ухитряются придумать для себя древнюю самобытность – благодаря искусству рассказывать сказки. Какие бы революции ни сотрясали их общество, им всегда удается сплести новое и старое в единую ткань.
В современном мире сохранилась религиозная и национальная идентичность. Но когда речь идет о практических вещах – создать государство, экономику, построить больницу, сделать бомбу, – выясняется, что почти все люди принадлежат к одной цивилизации.
Какие бы изменения ни ждали нас в будущем, они, скорее всего, будут сопровождаться братскими конфликтами внутри единой цивилизации, а не столкновениями разных цивилизаций. Главные вызовы XXI века будут глобальными по своей природе. Что произойдет, когда изменение климата вызовет экологические катастрофы? Что произойдет, когда компьютеры начнут превосходить человека в решении все большего числа задач и заменять людей во все большем количестве профессий? Что произойдет, когда биотехнологии позволят улучшать людей и продлевать жизнь?
Вне всяких сомнений, пытаясь найти ответ на эти вопросы, мы станем свидетелями жарких споров и ожесточенных конфликтов. Но эти споры и конфликты вряд ли приведут к разобщенности людей. Как раз наоборот: они сделают нас еще более зависимыми друг от друга. Хотя человечеству еще очень далеко до построения гармоничного общества, все мы принадлежим к одной буйной глобальной цивилизации.
Как же объяснить волну национализма, захлестнувшую мир? Возможно, из-за чрезмерного энтузиазма по поводу глобализации мы слишком рано стали забывать о старых добрых нациях? Может ли возврат к традиционному национализму разрешить этот серьезный глобальный кризис?
Глава 7. Национализм
Глобальным проблемам нужны глобальные решения
Существование современных национальных государств никак не обусловлено биологией человека и не является неизбежным продуктом человеческой психологии. Однако Homo sapiens научился использовать культуру как основу для широкомасштабного сотрудничества, и это стало ключом к успеху нашего вида. При этом сапиенсы могут организовываться самыми разными способами, приспосабливаясь к меняющимся условиям. Национальные государства – это лишь один из множества вариантов.
В период холодной войны национализм уступил место глобальному подходу к международной политике, и после ее окончания глобализация казалась неизбежной. Однако события последних лет показали, что национализм не желает покидать умы даже граждан Европы и США, не говоря уже о России, Индии и Китае. Создадим ли мы мир, где все люди смогут жить вместе, – или же исчезнем во тьме?
Хотя в национализме есть много разумных идей, связанных с управлением отдельным государством, он не в состоянии предложить жизнеспособный план по управлению всем миром. Сегодня человечество столкнулось с тремя общими угрозами, которые делают абсурдными все национальные границы и которым можно противостоять только путем международного сотрудничества:
- ядерная угроза
- угроза экологической катастрофы
- технологический вызов (слияние ИТ и биотехнологий).
В мире, поделенном на конкурирующие нации, человечеству будет очень трудно противостоять сразу всем трем угрозам, а неудача даже на одном фронте легко обернется катастрофой.
В прежние эпохи национальная идентичность формировалась как ответ на проблемы, решение которых выходило за рамки возможностей одного племени. Сегодня нам требуется новая глобальная идентичность, поскольку национальные институты не способны справиться с беспрецедентными глобальными угрозами. Мы вступили в эпоху глобальной экологии, глобальной экономики и глобальной науки, но все еще не в силах отказаться от национальной политики. Это несоответствие мешает политической системе эффективно противостоять главным угрозам.
Глава 8. Религия
Ни современные идеологии, ни наука, ни национальные правительства пока не смогли предложить сколько-нибудь убедительного видения будущего человечества. А нельзя ли найти его в религиозных традициях? Чтобы понять роль традиционных религий в XXI веке, нужно выделить три типа проблем:
- Технические проблемы. Например, как фермерам в засушливых странах справиться с жестокими засухами, вызванными глобальным потеплением?
- Политические проблемы. Например, какие первоочередные меры должны принять правительства для предотвращения глобального потепления?
- Проблемы идентичности. Например, обязан ли я беспокоиться о проблемах фермеров на другом краю земли, или меня должны волновать лишь трудности, с которыми сталкиваются мои соплеменники и соотечественники?
В прежние времена религии отвечали за решение широкого круга технических проблем в таких практических областях, как, например, сельское хозяйство и медицина. Сейчас традиционные религии утратили свои позиции в этих отраслях. Истинные таланты священников и гуру заключались не в умении вызвать дождь, не в пророчествах и не в магии. Они всегда были специалистами по интерпретации. Священнослужитель не тот, кто умеет исполнить танец дождя и положить конец засухе. Священнослужитель – это человек, способный объяснить, почему танец дождя не помог и почему мы должны продолжать верить в бога, даже если он как будто не слышит наших молитв.
Ученым же удается постепенно повышать урожайность и производить эффективные лекарства. За прошедшие столетия разницу почувствовали даже истинно верующие, и авторитет религии в технических вопросах упал. Это стало одной из причин того, что весь мир постепенно превращается в единую цивилизацию. Когда что-то действительно работает, это принимают и перенимают все.
Политические проблемы
Когда аятолле Хаменеи требуется принять важное решение, связанное с экономикой Ирана, он не найдет нужного ответа в Коране, потому что в VII веке арабы ничего не знали о проблемах и возможностях современных индустриальных экономик и глобальных финансовых рынков. Решив повысить ключевую ставку, снизить налоги, денационализировать госмонополии или подписать таможенное соглашение, Хаменеи использует свой религиозный авторитет и знание Корана для подкрепления научно обоснованного решения той или иной сурой, представив его массам как волю Аллаха. Но обертка не имеет значения. Если вы сравните экономическую политику шиитского Ирана, суннитской Саудовской Аравии, иудейского Израиля, индуистской Индии и христианской Америки, то не увидите существенной разницы.
Проблемы идентичности
Возможности человечества зависят от сотрудничества масс, сотрудничество масс опирается на формирование общей идентичности – а все общие идентичности строятся на выдуманных историях, а не на научных фактах или экономических потребностях. Попытки нацистов и коммунистов научно определить человеческую идентичность на основании понятий расы и класса на поверку оказались опасной лженаукой, и с тех пор ученые категорически против определения любой «естественной» идентичности людей.
В XXI веке религии пытаются объяснить, кто такие «мы» и кто такие «они», которых мы должны наставлять на путь истинный или бомбить. Вероятно, самый яркий пример сохранения значимости и влияния традиционной религии в современном мире можно наблюдать в Японии. В 1853 году американский флот вынудил Японию открыться внешнему миру. Начался быстрый и чрезвычайно успешный процесс модернизации страны. Однако Япония не стала слепо копировать Запад. Государство стремилось сохранить свою уникальность и добиться того, чтобы его граждане были верны Японии, а не науке, модернизации или какому-то абстрактному глобальному сообществу.
Для этого власти Японии обратились к древней религии синто, которую сделали краеугольным камнем японской идентичности. Сознательно или нет, но многие правительства сегодня идут по японскому пути. Они используют универсальные инструменты и структуры современности – и в то же время опираются на традиционные религии, стремясь сохранить национальную идентичность. Аналогами государственного синтоизма в Японии в той или иной мере можно считать православие в России, католицизм в Польше, шиитский ислам в Иране, ваххабизм в Саудовской Аравии, иудаизм в Израиле.
К сожалению, все это действительно делает традиционные религии частью проблемы, а не инструментом ее решения. Религии по-прежнему обладают политическим влиянием, поскольку способны укреплять национальную идентичность и даже могут спровоцировать третью мировую войну. Но когда речь идет о решении более чем актуальных глобальных проблем XXI века, они не способны предложить практически ничего.
Глава 9. Иммиграция
Дискуссия об иммиграции часто переходит в перебранку, в которой стороны не слышат друг друга. Чтобы добраться до сути, полезно взглянуть на иммиграцию как на сделку с тремя базовыми условиями:
- Принимающая страна впускает иммигрантов.
- В ответ иммигранты принимают как минимум основные нормы и ценности принимающей страны, даже если это потребует отказа от некоторых собственных традиционных норм и ценностей.
- Если иммигранты в достаточной степени ассимилируются, со временем они становятся полноправными гражданами принимающей страны.
Важно помнить, что европейские дискуссии по вопросам иммиграции – это вовсе не битва добра со злом. Защитники иммиграции ошибаются, изображая другую сторону «фашистами», а противники иммиграции напрасно обвиняют оппонентов в намерении «убить собственную культуру»
Сегодня совсем не очевидно, что Европа сумеет найти средний путь, который позволит принимать иммигрантов и при этом избежать опасности дестабилизации общества со стороны людей, не разделяющих европейские ценности.
Часть III. Отчаяние и надежда
Глава 10. Терроризм
Террористы – мастера манипулировать сознанием. Количество их жертв не так велико, но они умудряются запугивать миллиарды людей и сотрясать такие громадные политические конструкции, как Евросоюз и США. Для терроризма страх – главное оружие, и мы наблюдаем поразительное несоответствие между реальной силой террористов и страхом, который они ухитряются вызывать.
Террористы надеются, что, несмотря на незначительный материальный ущерб, страх и растерянность вынудят врага, сила которого нисколько не уменьшилась, на непропорционально резкую реакцию. Они рассчитывают, что, когда разъяренный враг обрушит на них всю свою мощь, поднимется такая мощная военная и политическая буря, какую сами террористы вызвать не в состоянии. А во время бури случается множество непредвиденных вещей. Возможны ошибки, военные преступления – и тогда общественное мнение меняется, колеблющиеся принимают чью-то сторону и соотношение сил становится иным.
Если мы хотим эффективно противостоять террору, в первую очередь нам следует понять, что террористы не могут победить. Однако мы можем нанести себе поражение сами – в результате чрезмерной и необоснованной реакции на их провокации. Чтобы развеять людские страхи, государство реагирует на театр терроризма собственным театром безопасности.
Самый эффективный ответ на терроризм – хорошая разведка и тайные действия против финансовых сетей, подпитывающих терроризм. Но граждане хотят видеть по телевизору совсем не это. Граждане наблюдали драматические кадры разрушения башен Всемирного торгового центра. Государство считает своим долгом предложить им не менее зрелищную драму, с еще большим количеством огня и дыма. Поэтому вместо тихих и эффективных действий власти отвечают мощной бурей, нередко исполняя самые заветные мечты террористов.
Правительства обязаны соотносить страх перед терроризмом с другими угрозами. В последние два десятилетия США впустую потратили миллиарды долларов и значительную часть своего политического капитала на «войну с террором». Однако результатом «войны с террором» стали не только огромные разрушения на всей планете, но и, как выражаются экономисты, «скрытые издержки». Деньги, время и политический капитал, потраченные на противостояние терроризму, не вкладывались в борьбу с глобальным потеплением, СПИДом и бедностью.
Глава 12. Скромность
Большинство людей склонны считать себя центром мироздания, а свою культуру – краеугольным камнем человеческой истории. Все это ложные притязания. В них упрямое отрицание истории сочетается с немалой дозой расизма.
Рождение нетерпимости. Монотеизм почти ничего не сделал для улучшения нравственности людей. Политеисты считали абсолютно нормальным, что разные люди поклоняются разным богам и исполняют разные обряды и ритуалы. Они редко (если вообще такое было) преследовали или убивали людей просто за их религиозные убеждения. Монотеисты, напротив, считали своего бога единственным, а потому требующим всеобщего поклонения. Следовательно, по мере распространения христианства и ислама по миру их сопровождали Крестовые походы, джихад, инквизиция и религиозная дискриминация.
Глава 13. Бог
Существует ли бог? Ответ зависит от того, какого бога вы имеете в виду. Тайну Вселенной или искушенного законодателя? Иногда мы обращаемся к таинственному богу, чтобы объяснить главные загадки космоса. Почему вообще существует Вселенная? Что определяет фундаментальные законы физики? Что такое сознание и откуда оно берется? В других случаях люди представляют бога как строгого и скрупулезного законодателя. Мы точно знаем, что он думает о моде, еде, сексе и политике, и мы обращаемся к Разгневанному Существу на небесах, чтобы оправдать миллион законов, указов и конфликтов.
Для объяснения мельчайших подробностей того, что он требует и что осуждает, написаны тысячи томов. Главная особенность этого мелочного законодателя в том, что мы знаем о нем много подробностей. Это бог крестоносцев и джихадистов, инквизиторов, женоненавистников и гомофобов.
Религиозность не является обязательным условием нравственного поведения. Представление, будто мы нуждаемся в сверхъестественном существе, которое заставит нас соблюдать моральные нормы, предполагает неестественную природу нашей морали. Но почему? Мораль совершенно естественна. Социальные млекопитающие, от шимпанзе до крыс, обладают этическим кодексом, пресекающим такие явления, как воровство и убийство.
Мораль не означает «соблюдение божественных заповедей». Она означает «уменьшение страданий». Поэтому для нравственного поведения нет необходимости верить в какой-либо миф или сказку. Нужно просто развить в себе чуткость к страданию.
Глава 14. Секуляризм
Что значит быть светским человеком? В отличие от некоторых сект, заявляющих о своей монополии на всю мудрость и добродетель, одна из главных черт светских людей – отсутствие подобных претензий. Они не считают, что мораль и мудрость посланы нам с небес в определенное время и в определенном месте. Скорее мораль и мудрость – это наследие всего человечества. Поэтому вполне логично предположить, что хотя бы некоторые ценности возникнут в разных обществах по всему миру независимо друг от друга и будут общими для мусульман, христиан, индуистов и атеистов.
Самая важная светская ценность – истина, основу которой составляют наблюдения и доказательства, а не вера. Светские люди стараются не смешивать истину с верой. Если вы глубоко верите в некую историю, это может многое сказать нам о вашей психологии, вашем детстве и о строении вашего мозга – но это не доказывает истинность истории. (Зачастую глубокая вера требуется именно в тех случаях, когда история далека от истины.) Кроме того, светские люди не считают священными какую-либо группу, человека или книгу и не рассматривают их как единственный источник истины. Эта преданность истине отличает современную науку.
Другая ключевая ценность светских людей – сострадание. Светская этика основана не на следовании указам того или иного бога, а на глубоком понимании страдания. Из приверженности истине и состраданию естественным образом вытекает приверженность равенству. Светский человек может придерживаться самых разных взглядов на экономическое и политическое равенство, но он с большим подозрением относится ко всякой априорной иерархии. Мы не можем искать истину и способы избавления от страданий без свободы мысли, исследований и экспериментов.
Светское образование учит, что если мы чего-то не знаем, нужно признать свое незнание или сомнение и поискать новые факты и доказательства. Многие боятся неизвестного и хотят получить однозначные ответы на все вопросы. Страх перед неизвестным может парализовать сильнее, чем любой тиран. На протяжении всей истории люди боялись, что без веры в однозначные ответы человеческое общество распадется. Люди, которые боятся утратить истину, больше склонны к насилию, чем те, кто привык смотреть на мир с разных точек зрения. Вопросы, на которые вы не знаете ответа, гораздо лучше ответов, в которых вам не дозволено сомневаться.
Часть IV. Истина
17. Постправда
Истерика вокруг фейковых новостей явно раздута. В реальности она играет на руку тиранам и диктаторам. Если мы живем в эпоху постправды, когда же у нас была счастливая эпоха правды? В 1980-х? В 1950-х? В 1930-х? На самом деле человечество всегда жило в эпоху постправды. Homo sapiens – это биологический вид постправды, сила которого зависит от создания мифов и веры в них. Пока все верят в одни и те же мифы, мы подчиняемся одним законам и, таким образом, можем эффективно сотрудничать.
Так что, если у вас возникнет желание обвинить Facebook или Трампа в наступлении ужасной эпохи постправды, напомните себе, что еще несколько веков назад миллионы христиан заперли себя внутри самоподтверждающегося мифологического пузыря, не решаясь усомниться в фактологической достоверности Библии, а миллионы мусульман безоговорочно уверовали в Коран.
Граница между вымыслом и реальностью подвергается размыванию с самыми разными целями, начиная с развлечения и заканчивая выживанием. Вы не сможете читать романы или играть в игры, если хотя бы ненадолго не отбросите скепсис. Чтобы по-настоящему насладиться футболом, вы должны принять правила игры и по меньшей мере на 90 минут забыть, что это всего лишь плод человеческой фантазии. В противном случае вы будете думать: какая глупость – 22 человека гоняются за одним мячом. Порой футбол, начинаясь как обычное развлечение, затем превращается в нечто более серьезное, и это подтвердит вам любой английский хулиган или аргентинский националист. Футбол помогает в поиске идентичности, объединяет большие сообщества и даже становится предлогом для проявления насилия. Нации и религии – это накачанные стероидами футбольные клубы.
Истина и власть могут идти рука об руку, но лишь до поры до времени. Рано или поздно их пути разойдутся. Если вам нужна власть, в какой-то момент вам придется распространять вымысел. Если вы хотите узнать правду о мире, в какой-то момент вам придется отказаться от власти. Человечество как вид предпочитает власть, а не истину. Мы тратим гораздо больше времени и сил на попытки управлять миром, чем на попытки понять его.
Проблема с фейковыми новостями гораздо сложнее, чем мы предполагали. Одно из самых больших заблуждений состоит в отрицании сложности мира и стремлении мыслить в абсолютных категориях. Ни один политик не говорит всей правды, но некоторые все же лучше остальных. Точно так же не бывает газет без тенденциозности и ошибок, но некоторые искренне пытаются выяснить правду, тогда как другие представляют собой машину по промывке мозгов.
Я предложу два простых практических правила. Во-первых, если вы хотите получать надежную информацию, за нее придется платить, и немало. Сегодня преобладающая модель на новостном рынке выглядит так: «захватывающие новости бесплатно – в обмен на ваше внимание». Вы ничего не платите за новости и получаете продукт низкого качества. Хуже того, вы сами становитесь продуктом, не подозревая об этом. Ваше внимание, привлеченное сенсационными заголовками, затем продается рекламодателям или политикам. Гораздо предпочтительнее другая модель: «вы платите за высококачественные новости, без злоупотребления вашим вниманием».
И второе: если вас действительно интересует какой-то вопрос, сделайте над собой усилие и прочтите научную литературу.
Часть V. Гибкость мышления
19. Образование
Многие специалисты в области педагогики утверждают, что школы должны перейти к обучению четырем навыкам: критическому мышлению, коммуникации, сотрудничеству и творчеству.
Лучший совет, который я могу дать пятнадцатилетнему подростку звучит так: не слишком полагайтесь на взрослых. Большинство из них желают вам добра, но они просто не понимают этот мир. В прошлом было относительно безопасно подражать взрослым, потому что они очень хорошо знали жизнь, а мир менялся медленно. Но в XXI веке все изменится. Из-за постоянно растущих темпов перемен вы не сможете с уверенностью определить, что передают вам взрослые: мудрость, неподвластную времени, или устаревшие предрассудки.
Возможно, вам приходилось слышать, что мы живем в эпоху взлома компьютеров, но это лишь половина правды. На самом деле мы живем в эпоху взлома человека. Алгоритмы уже следят за вами. А когда они узнают о вас больше, чем вы знаете о себе сами, то начнут вами управлять и манипулировать – и вы ничего не сможете с этим сделать. В конечном счете это простой эмпирический вопрос: если алгоритмы действительно лучше понимают, что происходит внутри вас, власть перейдет к ним.
Глава 20. Смысл
Почти во всех случаях, спрашивая о смысле жизни, люди ожидают какой-то истории. Но все истории имеют ограниченный контекст: во времени и географии.
Если вы хотите, чтобы люди по-настоящему поверили в тот или иной вымысел, уговорите их принести этому вымыслу жертву. Страданий ради какой-то истории обычно достаточно, чтобы убедить человека в ее реальности. Чтобы получить власть над нами, священнику даже не нужно ничего нам давать – ни дождя, ни денег, ни победы в войне. Наоборот: он должен что-то забрать. Как только он убедит нас принести болезненную жертву, мы попались.
Как вы думаете, почему некоторые женщины просят у возлюбленных кольцо с бриллиантом? После такой огромной финансовой жертвы он обязан убедить себя, что оно того стоило. Жертвоприношение не только укрепляет веру в ту или иную историю, но зачастую заменяет все прочие обязательства по отношению к ней.
Невозможность достичь идеала заставляет людей прибегать к жертвоприношению. Индуист может уклоняться от уплаты налогов, время от времени пользоваться услугами проститутки и не заботиться о престарелых родителях, но он убедит себя в своем благочестии тем, что поддержал разрушение мечети Бабри в Айодхье и пожертвовал деньги на строительство на ее месте индуистского храма. И в древности, и в XXI веке поиски смысла часто заканчиваются чередой жертв.
Испокон веков люди верили одновременно в несколько историй и не были абсолютно убеждены в правдивости какой-то одной. Эта неопределенность беспокоила многие религии, и по этой причине они считали веру главной добродетелью, а сомнение – одним из тяжких грехов. Как будто верить без доказательств – это по определению хорошо. Но с появлением современной культуры возникла обратная ситуация. Вера теперь рассматривается как интеллектуальное рабство, а сомнение считается непременным условием свободы.
Современность не отвергает изобилие историй, унаследованных от прошлого, а открывает для них супермаркет. Современный человек может попробовать все, выбирая и сочетая истории на свой вкус. Мы надеемся найти смысл, встроившись в некую готовую историю о Вселенной, но согласно либеральной интерпретации мира, истина как раз в обратном. Вселенная не открывает мне смысл. Это я придаю смысл Вселенной. Подобно прочим космическим историям, либеральная история начинается с создания нарратива.
Будда учит, что у жизни нет смысла и человеку не нужно его создавать. Люди просто должны понять, что смысла нет, и таким образом избавиться от страданий, обусловленных привязанностью и отождествлением себя с пустым явлением. К сожалению, призыв «никаких историй» может легко превратиться в очередную историю.
Несмотря на то что все эти грандиозные истории – плод нашего воображения, повода для отчаяния нет. Ключевой вопрос, стоящий перед людьми, не «в чем смысл жизни», а «как избавиться от страданий». Если, столкнувшись с некоей захватывающей воображение историей, вы захотите понять, правда это или вымысел, ключом к ответу должен стать вопрос, может ли главный герой истории страдать.
Будьте бдительны, когда политики делают заявления в мистическом духе. Возможно, они пытаются скрыть и оправдать реальные страдания, заворачивая их в обертку высокопарных и туманных слов. Особую настороженность должны вызывать четыре слова: «жертва», «вечность», «чистота» и «искупление». Если вы живете в стране, лидер которой постоянно твердит: «Их жертва станет искуплением и сохранит чистоту нашего бессмертного народа», – знайте: у вас серьезные неприятности. Чтобы не утратить здравомыслие, всегда пытайтесь переводить подобную белиберду на язык реальности: кричащий от боли солдат, избитая и изнасилованная женщина, дрожащий от страха ребенок.
Ваше мнение об этом https://theins.ru/antifake/167351
В Инете есть информация, что автор сам согласился изменить некоторые фрагменты для русского перевода. Благодаря этому книгу можно прочитать на русском языке. На мой взгляд, авотр выбрал меньшее из зол((
Почему некоторых глав нет?